26.05.2018

Ещё раз о Кате и Коле

Катя и Коля — дети довоенного, военного и трудного послевоенного времени. Катя 1939-го, а Коля 1935-го года рождения. С 1944 года остались без мамы. Они росли, как два затравленных волчонка. Позже, после смерти мамы Ганны, Коля огрызался, воевал с мачехой. И, понятно, это был протест. Протест против такой жизни, где отсутствовала мать и её материнская любовь. Протестовал… Жил, как умел… Заболел туберкулёзом… И умер в 25 лет… Понятно, что их отец, который всегда был на работе и занимался добычей пищи, также не мог дать Кате и Коле любовь, которая им была так необходима.

Екатерина Бойко в 25 лет

Катя была смиренной и очень рано ушла из родительского дома. Сегодня в 2017-м году, Катя единственная живущая из детей деда Бойко. Катя родилась 12 апреля 1939 года. В 2017-м году ей исполнилось 78 лет. Для меня Катя — единственная ниточка, связывающая меня с дедом Бойко, с его сыновьями и дочерями, а для меня — с тётями и дядями. А это тётя Федора, тётя Варя, моя мама Анастасия, тётя Таня, тётя Мария, дядя Петя и дядя Коля. Я их всех любил и тянулся к ним, получая тепло их рук и сердец, так необходимое мне в отсутствие моей мамы. Я всматриваюсь в черты и в облик Кати и вижу в ней черты и моей мамы, и моих тёть, и моих дядь. Поэтому для меня сегодня Катя — собирательный образ всех детей моего деда Бойко. И это проявляется в моих тёплых чувствах к Кате, несущей в себе до боли знакомые с детства черты внешности и красоту тётей и дядей.

Мои первые воспоминания о Кате уходят в декабрь 1948 года. Моя мама Настя вместе со мной вернулась из Махачкалы, где она работала на рыбозаводе, на родину, в Куйбышево. Ночью вышли из поезда на станции Цареконстантиновка и пришли в дом к деду Андрею. На следующий день пошли на Суху, где прежде был родовой дом и двор всей семьи Бойко-Куринских, а теперь здесь жил только один Пётр.

По дороге от станции подходили к улице, где жила Мария и её муж Гришка. Шли через поле озимой пшеницы по тропинке. На зелёных стеблях лежал белый снег. Рядом со мной шли моя мама Настя, Катя, Коля и дед Андрей. Я шёл впереди. Вдруг выскочила мышь, бежит навстречу и юркает мне в штанину. Шум, гам… Именно это событие заострило мою память и мои долгие, через всю жизнь, воспоминания этого эпизода. И моего знакомства с тётей Катей, а также с дядей Колей и дедом Андреем. Катю я никогда не называл тётей. Просто Катя. Она была мне, как подружка.

Катя… Катя была, как мне кажется, кроткой и послушной. Приходила к нам с мамой в гости, а более точно, в свой прежний дом. Она дружила с Нинкой Саламахой, живущей близко от нас. На меня Катя, как мне кажется, никакого внимания не обращала. Я сам по себе, она сама по себе — не важно, была ли она у нас в гостях, или я был в гостях у деда. После моего отъезда в детский дом наши общения с Катей прекратились полностью.

Всё, что я знал о Кате, это была информация через письма деда Андрея, которые он слал мне постоянно. И через рассказы деда, тёти Федоры и других.

Очень рано, примерно в 14 лет, Катю отдали в няньки в семью, проживающую в городе Сталино (нынешний Донецк). После нянек Катя стала почтальоном. Помню о каких-то неудачах Кати на личном фронте. Ну, а потом я полностью потерял её из виду. В 1963-м году, когда я был на студенческих каникулах, у деда Андрея встретил Катю. Один или два дня общения. Вместе ходили, рвали кролям траву.

Затем, только в 1971-м году, приехав на похороны деда Андрея, я увидел Катю, хотя сразу её не узнал. Ну и затем мы виделись только в 1993-м, на похоронах тёти Федоры.

 

Посмотреть СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ