О письмах деда
Письма деда, как в этом уже можно было убедиться, приветливые и светлые, в них много и тревоги, и заботы, и ума. Вот ещё одно из них — драгоценная память о деде. В нём дед проявляет заботу о том, чтобы его внук не сделал необдуманного шага (1964 год):
«Добрый день или вечер, дорогой внучек, Валерий Иванович! Привет от дедушки и бабушки своему внуку! Мы пока живы и здоровы, слава богу! Валерик, ты нам извини, что мы тебе будем такое письмо писать.
У нас собралось очень много материалов и такие, что они нам не очень нужны. Мы тебя просим, тебе надо рассчитаться со своей знакомой. Она больная, и ты, как приедешь к нам, так мы все это выведем на чистую воду. Ведь кого ни спроси, все ужасаются и говорят: «Боже, спаси и отверни от этой девушки!» А она людям хвалится: «У меня есть три. Один заканчивает институт в Запорожье, но он мне не нравится. Но только закончит институт, мы распишемся». Баба Марьяна говорит, что, когда приедешь, пойди до Ларисы, она расскажет тебе за твою знакомую, как она учится, и что она из себя представляет. Она только считается, что ходит в школу, так как её не имеют права выгнать. Лариса расскажет всю её биографию. Ты пойми, что ты сирота, ты не знаешь материнской ласки и опять будешь бедствовать, если возьмешь себе эту жену. Тебе будет плохо, ты ведь человек грамотный, ты должен во всем разобраться! До свидания, извини, не серчай! Дедушка крепко целует своего внука!»
Вот так, не больше и не меньше! А на самом деле я, Валерий, летом на каникулах познакомился с девушкой — Валей Брейцарой. Два-три вечера. Может быть, один робкий поцелуй или попытка поцелуя. Но в этот же период времени появилась Шура, моя будущая первая жена, и наши отношения с Валей не развивались и не могли развиваться. В ответ на одно из её писем я написал о том, что между нами всё чисто, всё честно, не было никаких обещаний, клятв и т. д. Вот и всё! Но волны деревенских разговоров почему-то пошли, они докатились до деда, он всполошился за своего внука и принял все меры предосторожности, чтобы оградить меня от всяких бед.
Вот ещё два фрагмента одного из писем деда, свидетельствующие о его многострадальной душе:
«Только одно плохо — неважное здоровье, а особенно, у бабушки, совсем неважное! Ездила она к Кате и упала из автобуса. Разбила колено или чашечку колена. Сейчас большие боли, нога опухла, вот уже около 3-х месяцев, а становится всё хуже, не знаем, что будет дальше…»
«Варя пока живет хорошо, дядя Петро — тоже ничего, тётя Таня — тоже ничего, тетя Мария — плохи дела, болеет, тётя Федора — ничего. Шурик дома, работает на ЭрТеЭСи…»
Письма деда — это единственная материальная и духовная ценность, оставшаяся от него. Всё остальное, кроме фотографий, безвозвратно утеряно. Может, кто-то вспомнит и найдёт какие-то вещи, предметы, составляющие память о нём: книги, которые он читал; нож, молоток, которыми мастерил; что-то другое, что может храниться вечно и передаваться, как реликвия, от поколения к поколению по прямому наследству рода Бойко!