Что и кто повлиял на становление меня как личности

Прежде всего скажу, что я сам воспитывал себя и активно формировал себя как личность. И об этом моя статья, которая так и названа мной:

«Я сам сотворил себя и свою судьбу»

Да, это так. Но, формируя и создавая себя, я самым активным образом поддавался воспитанию других – далеких и близких, – пользовался их советами, наставлениями и мудростями. Брал пример и подражал многим, копировал их. Отфильтровывал, впитывал и воплощал то, что мне было приемлемо и дорого.

Отсутствие гордыни

Перво-наперво процесс моего становления базировался и базируется на отсутствии гордыни. В отличие от многих других, я всегда с легкостью открыто признавался в том, чего не знаю. Такая моя позиция обезоруживает знающего человека, и он, получив надо мной превосходство в данном вопросе, старается изо всех сил рассказать, пояснить мне. И это облегчает процесс познания. Поэтому я с успехом от незнания переходил к знаниям, что мне было важнее, чем «пасть лицом», показывая мои незнания. И это всегда позволяло и позволяет мне восполнить пробелы моих знаний. Многие же, боясь потерять свой авторитет и свое превосходство, не признаются, что не знают какого-то вопроса, многое теряют. Тот, кто больше знает в данном вопросе, сразу же понимает, что человек юлит. Поэтому он не выкладывается и не прилагает требуемых усилий, чтобы помочь получить необходимые знания.

Мои родные и родственники по материнской линии

Мои родные и родственники, как и для преобладающего большинства людей на земле, сыграли заметную роль в формировании меня и моей личности. Например, христианские ценности и нравственные начала, которые свято соблюдались в роду моего деда. Я впитывал их, не задумываясь, следовал им, считал и считаю это нормой жизни. Или первые навыки моего трудолюбия. Это, естественно, тоже от них. Ниже — более подробно, что важного я впитал от общения с моими родными и родственниками.

МОЙ ДЕД, Андрей Гаврилович Бойко.

Он был мудрец. О нем и о его роде я написал книгу. Первое издание книги – в 1993-м году. Второе — в 2010-м году. Третье — в 2018-м году. От деда я многое получил из его писем, где его наставления и предостережения. Дед для меня был и есть маяк. Его 78 лет жизни для меня были и есть как маяк, как магнит, как отметка, которую я должен достичь и превзойти. Когда-то для меня его 78 лет были немыслимо недостижимы. Сейчас я смотрю на этот ориентир более реалистично. Конечно же, я сосредотачиваю все мои ресурсы, чтобы значительно превзойти этот рубеж. И в этом очень важна роль деда в моем становлении и в моей жизни.

МОЯ МАМА, Анастасия Андреевна Бойко

Мама и я – как иголка и нитка. Где она, там был и я. Родив меня, она несла меня, как свой крест. Она любила меня. Держала меня в строгости. Она воспитывала меня, наказывая за многие мои проступки. Ставила на колени в угол, посыпая под колени пшеницу. Она била меня лозиной. Я боялся её наказаний. И поэтому старался поступать так, чтобы она меня не наказывала.

МОЯ ТЁТЯ ВАРЯ, Варвара Андреевна Горбань, дочь деда

Она любила меня. Она осторожно учила меня. До сих пор помню её пословицу: «Покiрнэ тэлятко двi матки ссэ, а непокiрне нi однiей». Она много и долгие годы, как мама, помогала мне деньгами и продуктами. Она страдала и сопереживала, если мне было трудно, радовалась, когда у меня были успехи. Помню, в трудное для меня 33-летие она дала мне 300 рублей – огромные для меня деньги. На них я поехал в круиз: Евпатория — Алупка — Алушта — Феодосия — Керчь — Сочи — Адлер — Сухуми. Поехал, прощаясь с жизнью. Привез оттуда горный мед, примерно 3 литра. И продолжил борьбу за жизнь. На эти же деньги я купил холодильник и телевизор. И Татьяне кожаный зеленый пиджак. Приезжая к тете Варе, я постоянно ощущал тепло её отношения ко мне и чувствовал себя, как дома.

МОЯ ТЁТЯ ТАНЯ, Татьяна Андреевна Демченко, дочь деда

Она взяла меня к себе вскоре после смерти моей мамы. Предполагаю, что хотела усыновить. Возможно, так бы и произошло. Но этому помешало несколько обстоятельств. Во-первых, я принес с собой в её дом вшей. Сотни вшей были в моей одежде и на мне. Во-вторых, из-за недоедания, вшей, антисанитарии и контактов с моей больной мамой мой организм был ослаблен. В Рождество 1953-го года я заболел корью. Болезнь проходила тяжело. Но выздоровел. Тётя Таня прилагала максимум усилий для моего выздоровления.

Заболев, я заразил её дочь Лену. И она тоже тяжело болела корью. После болезни меня проверили в больнице. Рентген показал плохие результаты. И, скорее, по настоянию мужа тёти Тани, меня оформили и отправили в детский дом. Таким образом, от тёти Тани зависела моя судьба и моё будущее. В её представлении я должен был выучиться на тракториста. Это если бы она меня усыновила. Хорошо, что не усыновила. Поэтому я, как Стив Джобс, говорю: ХОРОШО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ТО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ… Когда я был в детском доме, тётя Таня заботилась обо мне, писала мне письма, помогала, чем могла. Один раз, после 4-го класса, купила мне путевку в пионерлагерь, где мне очень понравилось.

МОЯ ТЁТЯ ФЕДОРА, Федора Андреевна Куриленко, дочь деда

Она была моей крёстной мамой. И, по её же рассказу, она спасла меня в раннем детстве от дизентерии. Они с сестрой Марией пришли в Гайчур к моей маме и ко мне. Увидели меня в плачевном состоянии. Из меня лилась желтая вода. Висела кишка. Моя мама была беспомощная. Тётя Федора дала мне маленький кусочек сала. И, о чудо, понос прекратился. Я был спасен.

Позже она вместе с тётей Варей помогали мне, покупая одеяла и постельные принадлежности. От тёти Федоры исходило спокойствие и умиротворенность. её ласковая улыбка всегда действовала на меня положительно. Я перенимал от нее доброту и спокойствие. И всегда восхищался её мудростью. Она показывала свой счет до ста на пальцах. Это было увлекательно и забавно. И никто не мог повторить.

МОЙ ДЯДЯ ПЁТР, Пётр Андреевич Бойко, сын деда

Он был справедлив и строг ко мне, стыдил и наставлял меня, когда он приехал за мной в детдом в селе Терпенье, чтобы забрать меня на зимние каникулы. Я всегда, когда был с ним, учился у него юмору. И очень много играл с ним в шахматы.

МОЙ ДЯДЯ КОЛЯ, Николай Андреевич Бойко, сын деда, 1935 года рождения

У него я научился рыбачить и полюбил рыбалку. Он воспитывал меня кулаком, потому что я обзывал его «Трумен».

МОЙ ОТЕЦ, Иван Куприянович Парубец, 1907 года рождения

События войны разбросали судьбы миллионов людей СССР. И эти события привели к тому, что мой отец, будучи женатым, ушел в эвакуацию с колхозным стадом. На фронт его не взяли. Он был одноглазый. По дороге он каким-то образом соединился с моей мамой, возникла временная «военно-полевая» семья. Вначале родился мой брат, Виктор. Через месяц умер. А затем родился я.

Посчитаем. Война началась в июне 1941 года. Я родился 1 июня 1943 года. За неполные два года два сына, Виктор и Валерий. Скорее, мои мама и папа торопились жить и познать свое счастье. В 1944-м году отца нашла прежняя жена и увезла его к себе, где были его дети. Поэтому мама жила без мужа, а я без отца.

Предположу другой расклад. Отец остался с мамой и со мной. Такой вариант был. Моя мама в этом варианте не умерла бы в свои 29 лет, а осталась бы жить долго, как и другие её сестры. Отец бы не утонул в свои 45 лет в Днепре. А я жил бы с отцом и мамой. И, скорее всего, был бы бухгалтером в колхозе или трактористом. Поэтому, создав невыносимые жизненные условия, отец повлиял на преждевременную смерть моей мамы и на то, что я оказался в детском доме и в других трудных жизненных обстоятельствах. Именно это закалило меня. И я стал тем, кем есть сегодня.

ДЕТСКИЙ ДОМ, ВОСПИТАННИКИ И ВОСПИТАТЕЛИ

Попав в 1953-м году в детский дом, я провел там бесконечно долгие 6 лет. Я оказался в довольно жестких, если не жестоких условиях жизни. С первых же дней моей жизни в детдоме мне озвучили некие важные правила моего поведения. Я не должен ничего докладывать непозволительного воспитателю, даже если, например, меня избили. Иначе жестокое наказание — презрительная кличка «сучонок» и даже метка – «мушка» на лбу в виде наколки. Проколовшись пару раз, я затем освоился и все 6 лет свято соблюдал действовавшие в детдоме негласные правила поведения.

И конечно же, это выработало мой характер на будущее: нигде никого не сдавать и, если надо, молчать. Учился я хорошо и старательно. И это не нравилось многим воспитанникам. Однажды из-за того, что я не давал списывать, ночью мне устроили «темную», накрыв меня одеялом, и дубасили меня. И эта учеба тоже пошла мне на пользу. Я начал давать списывать.

В детдоме практически все мальчишки курили. Ходили собирали окурки и курили. Я упорно противостоял этому увлечению, скорее, потому что помнил, что могу заболеть туберкулезом. Помнил и постоянно остерегался курения. В детдоме я волен был учиться или не учиться, но, поскольку всех отстающих отправляли в ремесленное училище, я всегда старался быть «впереди паровоза» и этот стимул, как я полагаю, тоже имел свое влияние на становление моего отношения к учебе. В детдоме были правила трудового воспитания. Летом все воспитанники работали с утра до обеда. Работ хватало, потому что, кроме мытья полов и работ на кухне при детдоме, были ещё земля, сад, огороды, конный двор и прочее, и прочее. Поэтому с весны до поздней осени полевых работ было великое множество. Летом после обеда – сон, после сна – полдник. И снова примерно час или два работа: уборка территории и многое другое. Зимой меньше, но все же постоянно находили воспитанникам работы. Таким образом, трудовое воспитание было для меня на самом высоком уровне.

Я всегда старался все исполнять лучше всех. Поэтому постоянные работы привили мне любовь к труду и к выполнению любых, даже самых непрестижных работ. И это, как я считаю, положительно сказалось впоследствии на моей работоспособности и выполнении множества работ, с которыми я сталкивался и сталкиваюсь.

УЛИЦА

Улица есть всегда: и в раннем детстве, и в юношестве, и позже, во взрослой жизни. Разве не известно, как парни тусуются компаниями или как мужики сутками «забивают козла».

И это ничто иное, как влияние улицы. Могу утверждать, что улица меня практически не учила. Я никогда не «тынялся» без дела: ради удовольствия походить, пообщаться, покурить и так далее. В детдоме летом каждую свободную минуту я отдавал чтению книг, выпиливанию, рисованию, игре на гитаре и др. Будучи студентом, я все свободное время, даже лекции отдавал изучению и игре в шахматы. После института у меня была мечта-программа стать ученым. И я всецело был поглощен реализацией этой мечты. Позже я готовился несколько лет к поступлению в аспирантуру, а затем писал диссертацию. И у меня постоянно был дефицит свободного времени. Кроме того, у меня была 23-летняя программа бега и игры в бадминтон.

Как пояснить, что я ушел от влияния улицы?

Скорее всего, приобретенный мой повышенный перфекционизм, т.е. стремление к совершенству и стремление все делать идеально, отгородил меня от влияния улицы. Иначе как расценивать моё поведение в 6-м классе, когда все весенние каникулы изо дня в день мы с другом сидели в помещёнии и готовились к экзамену по ботанике? А за окном теплым-тепло, как бывает в Гуляй-Поле. По стадиону бегают мальчишки и девчонки.

ВОЙНА

Война, как и для десятков миллионов других людей СССР и других стран, имела решающее влияние на мою жизнь. Война создала предпосылки для моего зачатия и появления на свет Божий. Не будь войны, не встретились бы моя мать с моим отцом. И не было бы меня и моего пути. Не было бы моих детей. И все было бы не так. Война самым активным образом повлияла на жизнь моего отца и моей матери, и мой жизненный путь был предначертан через детские дома. Я рос и воспитывался на идеалах войны: рассказах очевидцев, книгах, фильмах, песнях о войне. Война и послевоенные годы сделала меня патриотом СССР.

КНИГИ О ПАРТИЗАНАХ. МОЙ ПАТРИОТИЗМ, ЛЮБОВЬ К РОССИИ

Мой патриотизм исходит из далекого детства, когда я слушал рассказы очевидцев-фронтовиков, вернувшихся с войны. Их рассказы воспитывали меня, прививали мне ненависть к фашистам. Романтик, я очень увлекся книгами о партизанах. Многие годы это было лучшим для меня чтением. Воспитанный на послевоенной идеологии, на книгах и кинофильмах, я, как и многие, любил СССР. И ненавидел Германию, Америку и другие страны-враги. Позже, воспитанный и выросший в детском доме на советской идеологии, поступивший и окончивший институт, я совершенно не принимал идеологию гайдамаков, «западенцев» и всего, что противоречило привитым мне ценностям. И, как оказалось, я был прав. Смотрю и слушаю, как к краху и нищете философии, к фашизму привела Украину чуждая мне идеология бандеровцев и националистов, кричащих: «Коммуняку на гиляку».

ФИЛЬМЫ И ПЕСНИ

Всю мою жизнь меня сопровождали и воспитывали фильмы и песни. «17 мгновений весны», «С чего начинается Родина», «Журавли» и целые пласты других фильмов и песен неустанно каждодневно влияли на мои мировоззрения и мои предпочтения, на мои ценности и святости.

МОЙ КОМСОМОЛ и ПАРТИЯ. ВЕРА В ИДЕАЛЫ СОЦИАЛИЗМА И КОММУНИЗМА

В комсомол я вступил в 13 лет. Обманул всех, что мне уже 14 лет. И меня приняли на год раньше. Все долгие годы я был примерным комсомольцем. Заседал и выполнял разнообразные работы в комсомольских бюро. После 28 лет я долго оставался на выборных должностях в комсомоле. Поступив в партию КПСС, я продолжил работать в комсомоле. Всегда был в ролях оргсектора. Я очень и очень стремился в партию. Я не мыслил себе жизнь вне партии, потому что я был пропитан её идеологией. Поскольку были строгие квоты, то я с большим трудом поступил в ряды КПСС. После комсомола меня стали избирать в партийное бюро ВНИИРедуктора. И я очень старательно исполнял все возложенные на меня функции, в основном, в роли оргсектора. Да, я на полном серьезе верил в идеалы комсомола и партии. Я со всей серьезностью воспринимал решения партийных съездов, как и в прежние годы, когда при Н.С. Хрущеве был Моральный кодекс строителя коммунизма. В коммунизм я верил и не верил, но надеялся, что так и будет. Позже, после истечения 20-летнего периода построения коммунизма, я был несколько разочарован. Скорее, поумнел.

При Л.С. Брежневе я уже рассказывал анекдоты, потому что видел множество недостатков. Но моя душа болела от того, что все пошло иным путем, который не ведет к успеху. При М.С. Горбачеве я поверил в перестройку. Я верил, что недостатки и упущения будут устранены и реализуется то, во что я верил прежде. Таким образом, я был, есть и буду человеком, верящим в идеалы социализма и коммунизма, то есть справедливости и добра.

 

МОЯ ВТОРАЯ ЖЕНА ТАТЬЯНА НАУМЕНКО

Татьяна была умна и сообразительна. Мне было бесконечно интересно с ней. Поэтому в ней я нашел мой женский идеал. Она приобщила меня к немецкому языку, ещё к каким-то ценностям. Мы проводили вместе многие часы, не надоедали, а дополняли друг друга. Она училась у меня, а я учился у нее. Татьяна — тонкий психолог, умела общаться со мной, и мне от этого было комфортно. Сравнивая, могу сказать, что из всех моих жен я поставил бы её на первое место как наиболее подходящую мне женщину-спутницу. Но, увы, не судьба. Поженившись, она отстранялась от меня, предпочитала маму. Кроме того, какие-то слова: «Мы молодые, с Власенко». Все это привело к прекращению наших отношений, о чем я, конечно же, сожалел. Был даже момент, когда написал Татьяне письмо с предложением восстановить наши отношения и вместе воспитывать сына Андрея. Но ответа на это моё письмо я не получил.

ИРИНА НИКОЛАЕВНА Шустова, моя «боевая подруга»

Я прошел с ней долгие одиннадцать лет. Это были годы самых больших моих успехов. И в этих успехах было и есть много труда Ирины Николаевны. Да, Ирина Николаевна, воспитанная в первом замужестве на военных традициях, принесла с собой очень много делового и полезного. Она активно помогала мне во всем и всегда. И нет другой женщины, кто мог бы сравниться с ней в этих её качествах –  быть надежной опорой и помощницей во всех моих делах.

ВЛАДИМИР ЕВТИХИЕВИЧ ФОМИН, кандидат технических наук

Механик-теоретик. Сразу же после защиты кандидатской диссертации он начал писать и написал первый вариант своей будущей докторской диссертации. Насколько я знаю, так и не защитил ее. Великолепная математическая память. Любитель анекдотов, шутник и рассказчик в застольях. Звезды сложились так, что он приехал в Киев из далекого Барнаула. По линии министерства его пригласили в киевский ВНИИРедуктор руководителем отдела исследования геометрии зубчатых передач. Приняв это предложение, он стал искать работников в свой отдел. И при случайном стечении обстоятельств, через Станислава Диденко и его сестру Ольгу Диденко, работавшую тогда в ОКБ Антонова в моем подчинении, он сделал мне предложение перейти на работу к нему во ВНИИРедуктор. Я тогда упорно искал свой путь в науку. Сдав два кандидатских минимума, я точно в это же время получил предложение от Владимира Евтихиевича. Долго не размышляя, увидев мои любимые математические формулы, которыми он покорил меня, я дал согласие. И примерно в июне-июле 1970 года я стал научным сотрудником ВНИИРедуктора .

Сложись тогда звёзды иначе, как бывает на небосклоне в разные периоды времени, мой путь был бы совершенно иным. Уверен, что не было бы ВНИИРедуктора и многого из моей уже состоявшейся жизни, о которой я пишу в этой книге. И если бы я сегодня и писал книгу, то я писал бы её более половины о другом, о других событиях и о других действующих лицах. Вот в этом и есть огромное влияние и огромная значимость Владимира Евтихиевича на меня и на мою жизнь. В остальном, в научной части, вначале очарованный магией математических формул, которые Владимир Евтихиевич клал на длинные листы бумаги, я быстро разочаровался в нем. Изучив стремительно за год книгу Файдора Львовича Литвина, я в моих знаниях быстро превзошел Владимира Евтихиевича. Я видел слабости его идей и предложений. Спорил с ним, чем раздражал его. Чем дальше, тем сильнее. Началась война, в которой я в итоге победил.

ЛЕОНИД СЕРГЕЕВИЧ БОЙКО, генеральный директор ВНИИРедуктор

Фомин в войне против меня заручился поддержкой генерального директора ВНИИРедуктора, Бойко Леонида Сергеевича. Началось выживание-выжимание меня из ВНИИРедуктора. Меня понижали в должности и в зарплате, однако я твердо сказал: «Не уйду, буду работать». Именно в этот период как раз началось, если можно сказать, моё взросление.

Именно тогда я нашел книги Владимира Леви, Дейла Карнеги, Макиавелли, Тарле и многие другие. Пользуясь полученными мною знаниями, я постоянно и упорно искал выход из трудных ситуаций. И однажды нашел. От ВНИИРедуктора потребовался помощник инструктора в Райком Партии. Никто не хотел, а я захотел. Меня «проморгали» и я оказался в кабинетах Райкома Партии своим человеком, активно помогая писать доклады и выполнять разную другую работу, что было весьма полезно. Можно сказать, став внештатным инструктором Райкома Партии, я получил надежную защиту в его лице. Это и поспособствовало выравниванию прежде моих ничтожных сил. Под прикрытием райкома Партии я был долгих 6-7 лет.

За это время я сумел и успел написать многие статьи и диссертацию. И мне перечили, но не столь настойчиво, как прежде. И поэтому в 1985-м году я успешно защитился.

В тот период, имея покровительство в райкоме Партии и превосходство над Л.С. Бойко, я ни разу не воспользовался этим, а всякий раз говорил, что мой директор – милейший человек и что у меня не было и нет к нему никаких претензий, хотя на самом деле все было не так. А претензии у меня только к В.Е. Фомину, как предвзято относящемуся ко мне и к моим стремлениям стать кандидатом технических наук. Поняв, что я не пользуюсь своей силой, директор оставил меня один на один с В.Е. Фоминым. После защиты я свободно выбрал и перешел в другой отдел, перетащив с собой все свои прежние работы. Так я победил. Что касается Л.С. Бойко, его влияние на меня я вижу в том, что он создал мне большие трудности. И у меня возникла необходимость их преодолевать. Преодолевая, я многое познал и многого достиг.

И ещё одно. Я пишу об этом в книге, о пользе врага… Так случилось, что Леонид Сергеевич привез из Москвы одну книгу-самиздат, в которой были разнообразные рецепты. Эта книга попала ко мне в руки. Я скопировал ее. Нашел в ней средство – ЖИВИЦУ, с помощью которой я сумел победить свои болезни. И выжил.

ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ ЛЕОНОВ, друг В.Е. Фомина

Его влияние на меня и моё развитие огромное. Когда я с ним познакомился, он был аспирантом в МОССТАНКИНЕ, на кафедре теоретической механики у В.С. ЛЮКШИНА. В.Е. Фомин, как и меня, привлек Владимира Леонова к выполнению задач, по тематике ВНИИРедуктора. Возникла команда. Я в Киеве, а Владимир Леонов в Москве. Я ездил в Москву, где мы вдвоем работали на ЭВМ и считали червячные передачи Кавекс. А В. Леонов ездил в Киев. И мы вновь работали вместе на ЭВМ и считали те же передачи Кавекс. Позже В. Фомин сумел перетащить в Киев и принять В. Леонова во ВНИИРЕДУКТОР. И благодаря этому я постоянно взаимодействовал с ним. В. Леонов, на мой взгляд, нереализовавшийся гений. Он обладал разносторонними талантами. Увлекался музыкой, живописью, литературой и многим другим. Он великолепно владел математикой, программированием, теорией зацепления зубчатых передач и теорией режущего инструмента для нарезания зубчатых колес. Он был совершенно бесхитростный, добродушный и всегда желающий помочь, пояснить. И я этим своевременно и постоянно пользовался, используя его в качестве консультанта. Именно это помогло мне освоить языки программирования: вначале Алгол, а затем Фортран – все их премудрости.

С помощью В. Леонова я быстро научился писать программы, притом очень и очень хорошо. С его помощью я быстро освоил матрицы. Он постоянно помогал мне, как и другим, работать на ЭВМ. И поэтому только благодаря В. Леонову я смог получить многие результаты расчетов на ЭВМ. И используя эти результаты, я получил новые теоретические обобщения и новые результаты. Что касаемо самого В. Леонова, то при всей гениальности, он так и не смог защититься, поскольку его разносторонние увлечения не давали, как мне, возможности отторгнуть все, что мешает, и сконцентрироваться на главном. Попросту говоря, у него не было времени на написание диссертации, статей и так далее. Поэтому у него не было защиты. Хотя он провел долгие четыре года в аспирантуре на кафедре, работая над диссертацией. Затем В. Фомин старательно пытался помочь В. Леонову с написанием диссертации, освобождая его от других работ. Однако и это не помогло. Печально, но факт.

ФАЙДОР ЛЬВОВИЧ ЛИТВИН, доктор технических наук, ученый первой мировой величины в области теории зубчатых передач

Познакомившись с В.Е. Фоминым, он сразу порекомендовал мне прочесть книгу Ф.Л. Литвина: ТЕОРИЯ ЗУБЧАТЫХ ЗАЦЕПЛЕНИЙ, 1968 года издания. Литвин — это непревзойденный гений. Вокруг него вращались десятки, если не сотни аспирантов, кандидатов и докторов наук. Он взаимодействовал со многими другими учеными-теоретиками по зубчатым зацеплениям.

Кроме того, у него была огромная личная работоспособность и огромный организаторский талант. Благодаря всему этому он подготовил и опубликовал в 1968-м году вышеупомянутую книгу, которая отражала все самые передовые достижения современной науки о теории зубчатых зацеплений. Вот такая удача, что в мои руки попала такая замечательная и перспективная научная книга, в которой содержались знания, которые, кроме Ф.Л. Литвина, практически никто хорошо не знал. Менее чем через год я один из немногих знал уже всю эту книгу на очень высоком теоретическом уровне. То есть моя целеустремленность, моё стремление учиться и мой потенциал были таковы, что я в течение одного года полностью изучил и освоил до мельчайших подробностей эту книгу, составившей фундамент моих новых знаний о зубчатых передачах. Иначе говоря, я был подкован теоретически полностью и на многие годы вперед.

И подкован благодаря Ф.Л. Литвину на таком высоком уровне, что, когда в 1971-м году, т.е. через год после начала работы во ВНИИРедукторе, я приехал поступать в заочную аспирантуру в СТАНКИН на кафедру ТММ к Л.В. КОРОСТЕЛЕВУ, и показал там свой реферат по кривизнам в червячных передачах, у меня спросили, сколько лет я работаю в зубчатых передачах. Мне не поверили, что только один год. Не поверили, сказав, что такое невозможно. То есть, как теперь я понимаю, тогда благодаря моей работоспособности и знаниям, полученным от Ф.Л. Литвина, я, свершив невозможное, привел на кафедре всех в замешательство.

Ещё о Ф.Л. Литвине. Этот гений, уехав в 1976-м году в США, когда ему было 62 года, работал и творил до 105-и лет своей жизни. И несколько раз издавал эту свою дополненную и доработанную книгу, которая и сегодня является единственной и непревзойденной во всем зубчатом мире.

МАКС ЛЬВОВИЧ ЕРИХОВ, доктор технических наук

Интеллигент. Его манера общения, его выступления завораживали меня. Я стремился подражать ему и его манерам. Я много писал ему, а он мне, аспиранту. Он формировал мои научные мировоззрения. Он же помог мне защитить кандидатскую диссертацию. Внешне нескладный, с огромными ушами. Макс ушастый, говорил Шульц. Его обожали и мужчины, и женщины.

СЕРГЕЙ АБРАМОВИЧ ЛАГУТИН, кандидат технических наук, давно-давно достоин быть доктором наук

Судьба свела меня с ним в аспирантуре. Он был у меня «микрошеф». Шефом был Лев Васильевич Коростелев. Лагутин все годы противодействовал мне, ставил палки в колеса.

Когда у меня уже готова была диссертация, я отослал её Льву Васильевичу. Тот передал Лагутину. Я несколько месяцев ждал отклик на мой черновой вариант диссертации. Летом 1976-го года приходит сообщение о том, что в автокатастрофе погиб мой шеф Лев Васильевич Коростелев. Я пишу письмо Лагутину. Прошу, чтобы он помог мне с защитой диссертации. Однако он мне в моей просьбе отказывает и возвращает мне мою диссертацию с издевательскими пометками и комментариями. Мне потребовалось ещё долгих 9 лет, чтобы уже с совершенно иной диссертацией выйти на защиту без Лагутина, но с помощью Ерихова, Шульца и Кривенко. Защита была блестящей. О ней я ещё напишу отдельно.

Поэтому противодействие Лагутина помогло мне создать диссертацию, которая и сегодня и на будущие 50 лет имеет большое значение для развития червячных передач. Речь о повторном контакте. Будь Лагутин умнее, он должен был бы помочь мне, чтобы я не создал эту мою диссертацию.

ПЛЕЯДА ДРУГИХ УЧЕНЫХ

Я постараюсь о них написать, когда моё время не будет так спрессовано, как сегодня.

• ВСЕВОЛОД ВИТАЛЬЕВИЧ ШУЛЬЦ
• ИГОРЬ СЕМЕНОВИЧ КРИВЕНКО
• ЛАЗАРЬ ИСААКОВИЧ БЕРШАЦКИЙ
• Арсений Михайлович Павлов
• Игорь Петрович Бернацкий
• Александр Владимирович Верховский

Многие другие – на книгах и статьях, которых я учился.

РАБОТНИКИ НТЦ «РЕДУКТОР»

Их множество, несколько тысяч, талантливых людей, прошедших через НТЦ РЕДУКТОР. И каждый, общаясь со мной, влиял на меня – кто-то больше, кто-то меньше, кто-то с положительными намерениями, а кто-то с отрицательными. Но всегда для меня эти общения были настоящей школой и возможностью приобретать знания, новый опыт и тонкости психологии. Яркими личностями, повлиявшими на меня положительно, и помогавшими или помогающими мне в моем деле, были и/или есть Владимир Палилов, Наталья Князева, Ольга Сахарова, Татьяна Лебедева, Ирина Шустова, Александр Головкин, Александр Семченко, Евгений Курбаев, Андрей Роганов, Сергей Артеменков, Наталья Карабанович, Валентина Шалунина, Людмила Аравенко, Марина Шутикова, Ольга Бухалова, Илья Брискман, Инна Егорова, Лина Савенко, Людмила Лоскутова, Ольга Савина, Татьяна Пантусова, Надежда Парусова, Татьяна Шумило, Михаил и Дмитрий Шустовы, Олег Ратомский, Наиль Ганеев, Ухтам Урунов, Алексей Лапуха, , Виктор Мятиев, Леонид Киселев, Антон Филимоненков, Алексей Макаров, Сергей Михайлов, Наталья Кудрявцева, Ольга Шмакова, Виктор Александров и многие другие, кого я ещё допишу.

ИВАН ИВАНОВИЧ МАКСИМЕНКО, мой друг

Нашей дружбе уже 58 лет, что само по себе весьма показательно.

У моего друга было и есть многое, чему я учился. Пожалуй, одно из главнейших его качеств – умение слушать собеседника, умение задавать тонкие вопросы, располагающие собеседника и доверяющего Ивану Ивановичу. Эти свои умения он многократно и постоянно применял в общении со мной, не важно, это было застолье или деловой разговор. Иван Иванович — это настоящий Карнеги. И я мог бы сказать, что, наверное, Карнеги учился у Ивана Ивановича искусству влиять на людей. Очень и очень повлиял Иван Иванович на моё становление в студенческие годы. Все пять лет мы вместе готовились к экзаменам. В этот период мы превращались в некий единый организм, в единый мозг, в единую систему. Пять дней подготовки к экзамену были организованы благодаря податливости и согласию Ивана Ивановича так, как этого хотел я. А хотел я как максималист. За эти пять дней мы полностью изучали все, что требовалось, чтобы получить необходимые пять баллов. При этом Иван Иванович и только он постоянно ходил на лекции, писал конспекты, притом очень подробно, и мы готовились по его замечательным конспектам.

Трудные, непонятные и неясные ситуации я брал на себя: что-то домысливал, рассуждая, что-то вычитывал. Иван Иванович в необходимых случаях дополнял меня, что знал лучше.

И поэтому и здесь наш механизм взаимодействия работал идеально, без сбоев. В остальном, на длинном пути нашего взаимодействия Иван Иванович всегда терпеливо слушал меня, где надо, давал советы, где надо, был для меня громоотводом, снимавшим мои эмоциональные стрессы. Идя по жизни, я не чувствовал пустоты и одиночества, потому что Иван Иванович с лихвой компенсировал мне общение многих, которых у меня не было. В целом, могу сказать, что во многом благодаря Ивану Ивановичу мне удалось то, что мне удалось.

И ещё одно. Многие десятилетия Иван Иванович идет по тому же производственному пути, по которому иду я. Вначале это было в КБ Антонова, в городе Киеве. А позже, примерно с 2000 года он неизменно руководит киевским предприятием НТЦ «РЕДУКТОР». У нас с Иваном Ивановичем много общих смешных минут, которые мы непременно вспоминаем, когда встречаемся, и от души смеемся. И, как правило, Иван Иванович, подмечал и затем рассказывал и рассказывает что-то смешное или что-то важное, что происходило в нашей жизни.

ДЕЙЛ КАРНЕГИ и его многие книги

Например, такая «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». В ней содержатся советы о том, как добиться того, чтобы люди сделали что-то для вас, особенно если они этого делать не хотят. Начальник, сослуживец, противник, сосед, жена, муж, дети, которые не воспринимают вас или противодействуют вам и так далее.

Чтобы добиться их положительного отношения и помощи, надо уметь ненавязчиво делать этим людям комплименты, выслушать их проблемы, найти то, что им нравится и заводить разговоры на эти темы. То есть делать все, чтобы человек почувствовал, что вы целиком и полностью заинтересованы в нем, даете этому человеку почувствовать свою значимость. У Карнеги множество других ценнейших книг, которые должны быть настольными. Например, такие:

«Как перестать беспокоиться и начать жить»,

«Как выработать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично»

Сами названия говорят, о чём они.

ЮРИЙ ВЛАСОВ и его книга «Формула воли – верить»

Эта книга попала мне во время, когда я решал вопросы своей жизни и смерти. Примерно такой же этап между жизнью и смертью был у меня. Поэтому я «проглотил» её и перевоплотил свою психику в эту его формулу: «ВЕРИТЬ, ВСЕ ИЗМЕНИТЬ И ДЕЙСТВОВАТЬ».

Вот фрагмент о Юрии Власове и его книге.

«…С 1978 года Власов перенёс несколько операций на позвоночнике; после операции 1983 года, он находился на грани жизни и смерти. И вот наступил момент, когда он понял, что так больше жить нельзя. Он заставил себя подняться с постели, отказался от таблеток, прописал себе гороховую диету для похудения, снова стал делать зарядку и занялся бегом. С изменением физического тела менялась и душа. Ему хотелось поделиться своим успехом, своей победой над собой. Вот и появилась автобиографическая повесть «Формула воли – верить», которая рассказывает о силе человеческого характера, о мужестве в преодолении трудностей и превратностей судьбы, о самовоспитании, о вере в силу неукротимого человеческого духа».

 

ВЛАДИМИР ЛЕВИ и его книги «Искусство быть собой», «Искусство быть другим»

Это гениальный психолог, у него много других крайне необходимых для изучения книг. Я изучил эти две. Они помогли мне помудреть и выжить в труднейшие для меня годы, когда мне было 30-40 лет, и преждевременно не помереть. Уверен, кто изучит его книги, тот сумеет решать прежде нерешаемые свои проблемы жизни.

АКАДЕМИК НИКОЛАЙ АМОСОВ

Влияние Николая Амосова на меня и мою жизнь особое. Как я уже писал, наиболее трудными в моей жизни были годы в возрасте Иисуса Христа. Я находился на грани между жизнью и смертью. Однако я очень и очень хотел жить. Поэтому я активно боролся за жизнь, искал и пробовал самые разные пути и способы восстановления моего здоровья. Как исследователь, я искал в пословицах, в статьях, в журналах, в книгах, в библиотеках. Искал в научной и в народной медицине. Я искал и нашел. Я нашел много полезного. И одной из моих ценных находок были статьи академика Николая Амосова. В этих статьях он много писал из того, что было необходимо мне для моего выздоровления. Прежде всего Амосов утверждал, что необходимо постоянное движение. Движение — это усиление обменных процессов и обновление организма, как путь к выздоровлению. Говорил много другого, умного и важного.

Но самым значимым, давшим мне уверенность и силы в моей борьбе за жизнь, стала одна его фраза. Я нарисовал флаг и написал эту фразу на флаге. И этот флаг вел меня, давал мне абсолютную психологическую уверенность в том, что я выживу. И я выжил. Выжил для того, чтобы ещё сделать многое в моей жизни. Благодаря Амосову и его гениальным советам я иду по жизни ещё долгих 42 года. И это были и есть лучшие годы моей жизни.

Вот та фраза: «ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ НАСТОЛЬКО СОВЕРШЕНЕН, ЧТО ЗДОРОВЬЕ ЧЕЛОВЕКА МОЖНО ВОССТАНОВИТЬ С ЛЮБОЙ СТАДИИ ЕГО УПАДКА, ОДНАКО ЗАТРАЧИВАЕМЫЕ ПРИ ЭТОМ УСИЛИЯ ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ЗДОРОВЬЯ ПРОПОРЦИОНАЛЬНЫ СТЕПЕНИ УПАДКА ЗДОРОВЬЯ».

Позже в интернете я нашел примерно такие же его слова.

Вот эти его слова: “Чтобы стать здоровым, нужны собственные усилия, постоянные и значительные. Заменить их нельзя ничем. Человек, к счастью, столь совершенен, что вернуть здоровье можно почти всегда. Только необходимые усилия возрастают по мере старости и углубления болезней”.

ДАНИИЛ ГРАНИН. ЕГО КНИГА «ЗУБР» И МОЙ КУМИР СТАНИСЛАВ ЛЮБИЩЕВ

Главный герой этой книги Станислав Любищев, ученый из Санкт-Петербурга. Это, со слов самого Гранина, наиболее результативный ученый всех времен и народов.

Он изучил в очередях и на заседаниях пять иностранных языков. Он последовательно переходил от одной к другой науке: физика, астрономия, ботаника, биология и другие – и всякий раз постигал их до самой глубины, вносил что-то свое. И шёл дальше, в другую науку. И основа его высочайшей результативности – величайшая самоорганизация его жизни и его труда. Любищев строго планировал ежедневную свою работу. Один день – один лист бумаги, исписанный пунктами его плана. 365 дней – 365 листов. Гранин смотрел и листал его архивы. 30 лет его работы – 30 аккуратно сшитых папок. Один год – одна папка. В каждой папке 365 или 366 листов.

В войну, в день смерти сына, в Санкт-Петербурге в папке Гранин нашел лист, в котором был подробный план работ Любищева. Прочтя эту книгу, Станислав Любищев стал моим маяком, ориентиром для меня в моей самоорганизации и в моей жизни. Конечно, я далеко не дотягиваю до его уровня самоорганизации, но в моих архивах можно найти множество сколотых в папки листков, каждый лист – план работ на один день. Аналогичный стиль самоорганизации я увидел у одного из умнейших евреев Чаусовского, Татьяна Науменко его знала. Он работал, как и я, внештатным инструктором райкома партии. И я тоже учился и копировал Чаусовского.

Этот стиль самооргангизации через ежедневные планы на отдельном листке помог мне очень и очень. Я просматривал прошедший день и предыдущие дни. Все, что считал важным, переносил в новый лист, что не важно – вычеркивал. В том числе такой стиль самоорганизации очень и очень помог мне в годы, когда я создавал и развивал НТЦ «РЕДУКТОР». Модернизация этого стиля у меня состояла и состоит в том, что я от отдельных листков перешел к общим тетрадям, 48-и и 96-и листов.

В этом моем усовершенствовании есть и плюсы, и минусы.

Плюсы — ничего не теряется, минусы — не всегда можно брать с собой, чтобы заглядывать в свой план. Однако в последние годы я ослабил этот стиль. Возможно, потому что, намечая план, обязательно пишешь все необходимое. Но многое необходимое оказывается сверх всяких моих сил. Поэтому, как полагаю, это мой способ защиты от перегрузок. А, возможно, ещё и потому что ежедневно у меня одни и те же вопросы, которые повторяются до бесконечности. Заявки, заказы, кадры, техпроцессы, брак, клиенты и многое другое, повторяющееся, как припевы в песне. То есть вопросы одни и те же. Приходят ко мне без моего участия. Приходят… И я делаю их. Делаю все то, что успеваю.

ДЕСЯТКИ КНИГ УСПЕШНЫХ ЗАРУБЕЖНЫХ и российских ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ

Пожалуй, один из первых – Ли Якокка, Стив Джобс, Наполеон Хилл, Эндрю Гроув и его книга «ВЫЖИВАЮТ ТОЛЬКО ПАРАНОИКИ» Элия М. Голдратт и Джефф Кокс и их книги «ЦЕЛЬ», «ЦЕЛЬ-2», «ЦЕЛЬ-3».

И много-много других. Более подробно я ещё напишу.

ЧТО И КТО ЕЩЁ?

Всего и всех не упомянуть, не осмыслить и не обобщить за столь короткое время, которое я отвел этой книге. Вспомним, Михаил Булгаков писал своих «МАСТЕРА и МАРГАРИТУ» долгие 20 лет. 20 лет и один месяц. Поэтому предполагаю, что, продолжая работать над книгой, я многое изменю и многое дополню. Например, уже сейчас, когда я вошел в процесс написания и более глубокого обдумывания того, что я написал, мне видно, что я коснулся лишь внешнего влияния на меня и на моё становление: людей, событий, факторов и обстоятельств.

И, фактически, совершенно не затронул другого — самовоспитания. Да, самовоспитание и воздействие на себя – они, скорее, вторичны и реализуются после внешнего воздействия. Хотя и здесь у меня есть сомнения. Два ребенка в семье. Внешние факторы одинаковы, а характер, успехи и жизненный путь у них совершенно различны. Так или иначе, но дополню мою книгу ещё несколькими абзацами. Например, СПАРТАНСКАЯ ЖИЗНЬ.